alexz105 - Telum dat ius ...[оружие дает право]
Дверь закрылась за Чарли, который вышел последним.
Снейп, который молчал в течение всей перепалки, сухо заметил:
— Вы поступили правильно, но политик так делать не должен.
— А что я должен? Врать всем, как Дамблдор?
— А вы уверены, что сами всегда хотите слышать правду? Впрочем, я не собирался читать вам нотации. Что сделано, то сделано. Только осмелюсь заметить, что до заката осталось не больше двух часов.
Глава 50
Снейп отошел от Поттера и сел в угол кабинета. Люпин и Флитвик обеспокоенно переглядывались, а миссис Макгонагал попыталась сгладить тяжелое впечатление от угроз Молли, но поняла, что в данный момент это неуместно и быстро замолчала. Гермиона села рядом с Гарри и взяла его за руку.
— Не расстраивайся, — заговорила она жалобно, — я уверена, что миссис Уизли уже раскаивается в своих словах. Не надо воспринимать всерьез эмоциональную реакцию матери, которая беспокоится о своем сыне.
— Эх, милочка, вы не знаете женщин из рода Пруэтов, — вздохнул Флитвик.
— Ладно, хватит! — решительно оборвал все разговоры Гарри.
— Давайте попробуем спрогнозировать дальнейшее развитие событий, — юный директор был собран и деловит, — допустим, я отдам диадему в лапы Кингсли. Как он намерен вернуться к своему хозяину? Тот же не мог отпустить его надолго. Какими бы сильными не были чары подчинения, рано или поздно они рассеются. И в любом случае, Кингсли должен вернуться, чтобы разрушить чары Фиделиуса. Значит, у него есть вариант бегства, а то он предъявил бы ультиматум из другого, более удобного для возвращения места.
— Логично, — уронил Снейп из своего угла. Профессора оглянулись на него и вновь уставились на Поттера.
Тот продолжил.
— Не получив диадему, Кингсли все равно уйдет за пределы школы и защита будет разрушена. Имея в своем войске великанов и троллей, им будет несложно разломать стены, которые станут видимыми, а если одновременно с ними со стороны озера выступят инферналы, это сделает наше положение безвыходным.
Все заговорили одновременно:
— Инферналов? Из озера могут прийти эти твари? Это будет катастрофа!
— Этот мерзавец привел–таки сюда эти порождения некромагии!
— А это точно? А как они пройдут?
Дверь скрипнула. Вернулись мрачные и насупленные близнецы, и, ни на кого не глядя, уселись рядом с Люпином.
— По дну, — нехотя процедил Поттер, — они уже в воде на той стороне. Ждут команды.
— Так вот что вы делали в озере? Это было очень неосторожно, — покачала головой миссис Макгонагал.
— Похоже, это конец, — сокрушенно вздохнул Люпин, — и мы даже не можем эвакуировать людей!
Глаза у Гарри стали колючими. Он сунул руку в карман, пошарил там и вытащил снитч. Все присутствующие с удивлением смотрели на него. Гермиона вскочила, с тревогой глядя на золотой мячик.
— Что ты хочешь сделать?
Поттер пробормотал с нерадостной усмешкой:
— «Я открываюсь под конец». Помнишь? Посмотрим, что там скрывает подарок Дамблдора!
Он прижал снитч к губам и негромко произнес:
— Я скоро умру!
С негромким жужжанием оболочка снитча раскрылась. Черный камень с трещиной, пересекающей центр, покоился в его половинках. Камень Воскрешения был разломан по вертикальной линии, представляющей Старшую Палочку. Треугольник и круг, которые обозначали мантию и камень, были все еще заметны.
Вот он — один из Даров Смерти. Воскрешающий камень. Значит, именно его носил Дамблдор на своей помертвевшей руке целый год — в течение всего шестого курса. А был ли он с директором в ту трагическую ночь? Поттер закрыл глаза, вспоминая. Был! Точно был! Но… тогда как понимать все эту чертовщину с завещанием?
— Мистер Снейп! Где хранились вещи, которые были завещаны мне и моим друзьям Альбусом Дамблдором?
— В личном столе директора. Кроме меча Гриффиндора, разумеется. Оттуда их передали в министерство — Скримджеру.
Голос у зельевара был холоден и бесстрастен, но как–то Гарри понял, что нервы у того взвинчены до предела.
— Странно. Впрочем, надо идти до конца.
Гарри посмотрел на зрителей, потерявших дар речи, и повернул камень в своей ладони три раза…
…словно рябь прошла по кабинету. Раздались негромкие голоса и Поттера окружили неясные тени. Он прищурился и вдруг изумленно распахнул глаза.
Они не были ни призраками, ни живыми людьми из плоти и крови. Больше всего они напоминали Тома Риддла, вышедшего из дневника. Воспоминание, принявшее вещественный облик. Менее осязаемые, чем живые люди, но намного более реальные, чем призраки. И на каждом лице была самая любящая улыбка.
Джеймс оказался точно такого же роста, как Гарри. Он носил одежду, в которой умер, и его волосы были беспорядочны и взъерошены, а очки немного перекошены, как у мистера Уизли.
Сириус был высок и привлекателен, намного моложе, чем Гарри знал его в жизни. Он двигался с небрежной грацией — с руками в карманах и усмешкой на лице.
Люпин тоже выглядел моложе, и намного менее потрепанным, а его волосы были гуще и темнее. Он выглядел счастливым оттого, что вернулся в знакомые места, где было совершено столько юных проделок.
Улыбка Лили оказалась самой радостной из всех. Она отбросила назад свои длинные волосы, и ее зеленые глаза, так похожие на глаза Гарри, рассматривали его лицо с жадностью, будто у нее никогда больше не было бы возможности насмотреться на него.
— Ты был так храбр.
Он не мог говорить. Он наслаждался ее обликом, и думал, что хотел бы смотреть на нее вечно, и только этого было бы достаточно.
— Ты почти у цели, — сказал Джеймс.
— Очень близко. Мы… мы так гордимся тобой.
— Чего? — растерянно спросил Гарри.
— Умирать? Нисколько, — сказал Сириус, — быстрее и легче чем заснуть.
— И он захочет, чтобы это было быстро. Он хочет закончить все, — сказал Люпин.
— Вы о чем? — совсем потерялся Поттер.
— Мне тоже жаль, — сказал Люпин. — Жаль, что я никогда не узнаю своего сына… но он будет знать, почему я умер, и я надеюсь, что он поймет. Я пробовал создать мир, в котором он мог бы жить более счастливой жизнью.
Все замолчали, а потом ни к селу, ни к городу его отец вдруг произнес:
— Мы будем с тобой до самого конца.
Гарри наконец понял, что эти полутени не разговаривали с ним, а произносили реплики из какой–то пьесы. Они отвечали на вопросы, которые он не задавал. Они прощали ему то, в чем он и не собирался виниться. И еще… Они как бы укрепляли его в мысли о неизбежной и безболезненной кончине.
С ума сойти! Неужели возможно все так просчитать? Или безудержная самоуверенность старика сыграла с ним на этот раз злую шутку? Как бы там ни было, но этот отвратительный фарс, в который подлый гад замешал светлые образы его родителей, вызвал у Поттера приступ неконтролируемой ярости.
Он вскочил, задыхаясь. Гермиона немедленно повисла на нем.
— Не надо, Гарри! Я умоляю тебя! Да это подло, но это же тени твоих близких.
Загнав свое бешенство, как джина в бутылку, юный маг досмотрел представление до конца. Он дождался, пока образы поблекли и исчезли, и только тогда выкрикнул в пространство грубое ругательство
* * *— Ась?! Ай–яй–яй, господин директор! Хорошо, что вас не слышат студенты.
Все обернулись к дверям. Там, весьма довольная собой, стояла миссис Марчбэнкс в сопровождении двух пожилых гоблинов.
Старая волшебница проковыляла к креслу, с которого уже вскочила Макгонагал, и с некоторым усилием взобралась на него.
— Я видела только конец представления, но думаю, что поняла все правильно. Прием мерзкий до предела. Мистер Поттер, вам надо успокоиться. Тем более что джентльмены, любезно вызвавшиеся быть моими попутчиками, принесли вести, которые потребуют вашей полной концентрации.
Попечительница школы начала энергично озираться по сторонам.
— Так! Кто у нас тут лишний? Молодые Уизли, вы собираетесь заниматься делом? Или пришли сопли распускать по поводу судьбы брата? Знаете свою задачу? Бегом отсюда!
Фред с Джорджем, похлопав глазами, ринулись из кабинета, на ходу крикнув Гарри:
— Мы пошли готовить оружие против великанов! Не сомневайся, мы с тобой!
— Так, — Марчбэнкс продолжала «разгружать» помещение, — Люпин! Полюбовался на свое бледное отражение? Понял, какую судьбу тебе уготовил «самый светлый маг современности»? Иди и попытайся ее изменить! Снейп! А ты куда? А ну сядь на место! Филлиус! Ты тоже сиди, слушай и мотай на ус. Но только тихо! Минерва! Бери девчонку Поттера и марш отсюда! Только глаз с нее не спускай, а то далеко не все одобряют ее сердечный выбор. Поняла меня?
— Вот еще! — возмутилась Гермиона. — Никуда я не пойду!
Но профессор Макгонагал погрозила девушке пальцем и, взяв ее за руку, вывела из кабинета. Марчбэнкс поспешно наложила на дверь заклятие Недосягаемости и предложила гоблинам присесть.
